По независящим от меня причинам в новую книжку не вошли специально дописанные главы - о работе/службе Матвея Дергачева в органах военной контрразведки СМЕРШ. На мой взгляд, без этих глав образ героя остался все же несколько однобоким. Предлагаю эти главы вашему вниманию - возможно, тем, кто уже знаком с книгой, это покажется небезынтересным...
"У расстрельной стены" С.Зверев \ псевдоним \ Изд.Эксмо.
Москва. Июль 1943 года.
Самоотверженной работой на колхозных полях приблизим желанный час
победы над врагом.
Ереван. ТАСС. Массовую уборку хлебов ведут колхозы Вагаршапатского,
Аштаракского, Камарлинского и других районов республики. На полях
Аштаракского района 205 звеньев школьников младших классов собирают
колосья.
Газета «Социалистическое земледелие». Орган Наркомата
земледелия СССР. 8 июля 1943 года.
Проведенные бои по ликвидации немецкого наступления на Орловско-
Курском и Белгородском направлениях показали высокую выучку наших войск,
непревзойденные образцы упорства, стойкости и геройства бойцов и
командиров всех родов войск, в том числе артиллеристов и минометчиков,
танкистов и летчиков. И. Сталин.
«Вперед на врага!» Красноармейская газета Калининского
фронта.
27 июля 1943 года.
Практически любой вызов к начальнику сначала слегка настораживает, а потом заставляет подчиненного тревожиться и нервничать – независимо от того, проходит человек по сугубо штатскому ведомству или носит на плечах погоны. Нервничают тихие бухгалтеры и рядовые солдаты, тревожатся важные главные инженеры и лихие майоры, обмирают от страха солидные начальники больших строек и грозные генералы – у каждого непременно найдутся свои грешки, упущения и недоработки. В то же время у начальства всегда отыщется в сейфе тайная папочка, в которой заботливо подшиты бумажки, подтверждающие старую истину: нет безгрешных подчиненных – есть плохие особисты, работающие спустя рукава.
Старший лейтенант госбезопасности Матвей Дергачев шел по коридорам Лубянки, устланным ковровыми дорожками, приглушающими стук каблуков, и мысленно перебирал события последних дней – вроде бы ничего криминального. Нес службу исправно, пил более чем в меру, ни с кем ни о чем, способном вызвать гнев и подозрения особого отдела, не разговаривал – да, собственно, Матвей давным-давно отучил себя болтать лишнего с кем бы то ни было, и больше помалкивал. Так что вызов к Ерохину Дергачева не пугал – разве что так, самую малость озадачивал.
Перед высокой дверью светлого дуба Матвей провел пальцами под ремнем, расправляя складки гимнастерки, и уверенно постучал. Дождался разрешающего «Да, войдите!» и потянул полотнище двери на себя.
- Разрешите? Товарищ майор государственной безопасности, старший лейтенант Дергачев по вашему приказанию прибыл!
- Вижу, что прибыл... И что ты там застыл, как статуя девушки с веслом – проходи, присаживайся.
Недовольно посапывая, Ерохин достал из коробки «Казбека» папиросу, нарочито долго прикуривал и, наконец, выпустив облачко серо-голубоватого дыма, иронично прищурился и отрывисто спросил:
- Гадаешь, зачем вызвал? Ладно, не стану томить. Есть у меня для тебя, старлей, два известия: хорошее и плохое. С какого начинать?
- Наверное, с хорошего. Плохое, в принципе, может и подождать маленько, товарищ майор госбезопасности, - пожимая плечами, нейтральным тоном ответил Матвей.
- Ну-ну, будь по-твоему. Тогда так: тебе присвоено звание капитана государственной безопасности – приказ уже подписан. Так что держи! - Ерохин выудил из ящика стола новенькие погоны, на которых скромно поблескивали четыре звездочки, и легким щелчком подвинул золотистые прямоугольники с синим просветом на край столешницы. Усмехнулся краем губ и добродушно буркнул: - Будешь обмывать звание, не забудь начальство пригласить, а то знаю я вас!
- Это само собой, товарищ майор, - солидно кивнул теперь уже бывший старлей Дергачев, затем спохватился и, вскакивая со стула, вытянулся по стойке «смирно» и, как положено по уставу, отрапортовал: - Служу Советскому Союзу!
- Вольно, вольно, капитан… Да сядь ты, не мельтеши!
Матвей послушно уселся на стул, помолчал несколько секунд и осторожно напомнил начальнику про вторую новость:
- А что там насчет плохого известия, товарищ майор?
- Твой рапорт об отправке в действующую Армию удовлетворен, - Ерохин окинул новоиспеченного капитана мрачноватым взглядом, в котором сквозило откровенное сожаление, и продолжил недовольным тоном: - Есть секретное постановление Совнаркома: решено на базе Управления особых отделов НКВД создать новое управление контрразведки при наркомате обороны. Называться оно будет «СМЕРШ». Расшифровывается это дело просто: смерть шпионам. Подобные службы будут созданы и на флоте, и при НКВД. Но тебе надо знать только про СМЕРШ армейский – именно там служить и будешь. Между прочим, подчиняется это Главное управление лично товарищу Сталину. Чуешь, какой уровень, какие полномочия?
- Так точно, товарищ майор, понимаю, - Дергачев улыбнулся. – Только какое же это плохое – очень даже хорошее. Сколько я рапортов написал, сколько казенной бумаги, можно сказать, перевел, а вы все никак не отпускали…
- Поговори мне тут! Ишь, развеселился он… - Ерохин сердито раздавил в пепельнице окурок и, вздыхая, уточнил: - Для меня плохое, понял? С кем я остаюсь – с Мангулисом? Он мужик, конечно, сто раз проверенный, но есть у меня подозрение, что ему уже не только враги чудятся. По-моему, там и до чертей недалеко. Если он их уже не видит – столько водки жравши. Совсем спился, мерзавец! Того и гляди, по своим палить начнет! Вот его, паразита такого, я бы на фронт со всем нашим удовольствием! Да я тебя и не отпустил бы – староват ты уже для того, чтобы за немецкими парашютистами и диверсантами гоняться, - но ты тоже мне что-то давно не нравишься. Вроде и службу исправно несешь, и все такое прочее, а есть в тебе что-то такое… Настораживающее. Постный ты какой-то стал, без огонька… Так что черт с тобой – будет тебе фронт!
- Спасибо, товарищ майор, - с чувством сказал Матвей, и в глазах его мелькнул тот самый огонек, по поводу которого только что сокрушался начальник. – Я оправдаю, не подведу!
- Да уж надеюсь. Только шибко-то не радуйся – не все так быстро. Для начала на ускоренные курсы отправишься – там тебя кое-чему подучат. Думаю, не только стрелять… Вроде бы есть решение открыть новые спецшколы для подготовки кадров именно для СМЕРШа, но это пока еще только на бумаге, а грамотные, опытные оперативники фронтовой контрразведке позарез нужны уже сегодня! Даже, как говорится, вчера… В общем, дуй в кадры, оформляй бумаги!
- Есть дуть в кадры, - весело ответил Дергачев, вскакивая со стула. – Разрешите идти, товарищ майор государственной безопасности?
- Иди! И это… Ты там не особо-то геройствуй – башку и все остальное береги. И к нам потом возвращайся – не сомневайся, без дела не останешься.
- Это уж как получится, товарищ майор, - пожал плечами Матвей и направился к дверям.
Ерохин проводил подчиненного тяжелым взглядом, покачал головой, вздохнул и, протягивая руку к пачке «Казбека», с досадой сплюнул.
- Погибнет, дурак, как пить дать погибнет, - майор посмотрел на опустевший стул и, сердито шикнув спичкой, подытожил, прикуривая: - Диверсантов ловить – это тебе не приговоренных исполнять…
Три дня спустя капитан Дергачев стоял в строю таких же, как и он, офицеров, зачисленных на курсы оперативного состава контрразведки, и внимательно слушал совсем еще молодого на вид щеголеватого капитана, вводившего новобранцев в курс дела.
- Товарищи офицеры, с этой минуты вы все считаетесь курсантами нашей школы. На время учебы забудьте, что вы лейтенанты, капитаны и так далее! Для преподавательского и инструкторского состава каждый из вас теперь всего лишь «товарищ курсант». Ну, а вам к ним – и ко мне, понятное дело, тоже - следует обращаться, как положено – по званию. Моя фамилия Анохин, я буду, скажем так, натаскивать вас по физической подготовке: защита-нападение, силовое задержание и так далее. Чемпионов за пару недель я из вас, конечно, не сделаю, но кое-чему все же научу. Думаю, это «кое-что» вам вскоре крепко пригодится. Курсы, ввиду военного времени, ускоренные, так что работать будем всерьез. Сразу предупреждаю: тех, кто не справится с учебой, будем отчислять безжалостно – неповоротливые тупые бараны в СМЕРШе не нужны! Документы в зубы – и назад в свою часть! Короче, будем работать. Одно я вам, товарищи курсанты, обещаю точно: что такое сухая гимнастерка на плечах, вы на неделю-другую забудете!
В течение первого же дня занятий выяснилось, что капитан насчет мокрой гимнастерки ничуть не шутил – гоняли курсантов всерьез. Ранний подъем, кросс, зарядка, быстрый завтрак - и на занятия. Теоретическая подготовка в классах, спортплощадка для физической подготовки, специально оборудованное стрельбище, обед, ужин, отбой. Короткий сон, подъем – и снова по кругу: теория, спортплощадка, огневая подготовка.
Через пару дней Дергачев, обреченно матерясь вполголоса, проклял пачку «Беломора», водку и свой возраст – и по отдельности, и все сразу. Проваливаясь после вечернего отбоя в тяжелый сон, Матвей каждый раз мысленно прикидывал, на сколько же его хватит?
«Вот только отчисления и позорного возвращения мне не хватало – чтоб как над мальчишкой обгадившимся посмеивались и пальцем показывали … Ну нет, ребята, такого удовольствия я вам не доставлю! Дергачев вам еще покажет!» Додумать, что и кому он «покажет», Матвею так ни разу и не удалось – уже через несколько минут вялые мысли начинали путаться и тонуть в вязком черном тумане сна. Команда «Подъем!», заставлявшая сон испуганно улетучиваться, неизменно вызывала у Дергачева досаду и удивление – как и много лет назад, во время службы в Армии, ему казалось, что спал он всего ничего. Вроде бы только что заснул – и уже будят, черт бы их всех побрал…
Одна из многочисленных секретных школ НКВД, куда был направлен Дергачев, пряталась в тихом подмосковном лесу, и на первый взгляд постороннего человека выглядела самой обычной воинской частью: глухой дощатый забор с колючей проволокой, натянутой поверху, зеленые ворота с красной звездой, КПП с неизменным скучающим дежурным. За забором прятались стандартные домики штаба, санчасти и библиотеки. Естественно, имелись небольшой учебный корпус, двухэтажная казарма, строевой плац и спортгородок. Действительно, ничего особенного. Разве что никто и никогда не видел здесь марширующих и распевающих бодрые песни солдатиков – в школы НКВД людей направляли отнюдь не для того, чтобы они занимались пением и строевой подготовкой.
- Товарищи курсанты, полагаю, драться умеют многие из вас, - обводя строй цепким взглядом, сказал капитан Анохин во время первого занятия. – Но обычный рукопашный бой и действия по захвату языка в тылу врага – это совершенно разные вещи. В первом случае вам надо просто уничтожить противника – и уж там все средства и способы хороши. Во втором все иначе и, скажем так, сложнее: там противника надо без шума обезоружить, скрутить и по возможности невредимого притащить к своим. Но и в нашей с вами службе есть свои особенности. Часто вам придется встречаться с врагом не в открытом честном бою и не темной ночью, а совсем наоборот: ясным днем лицом к лицу. Например, во время проверки документов. Вот я и буду учить вас, как делать это правильно: кто и где должен стоять, на какой дистанции, как страховать друг друга и так далее.
- Товарищ капитан, а как понять, что перед тобой не наши, а немцы переодетые?
- Этому вас будет учить другой товарищ, - без тени улыбки ответил на вопрос из строя Анохин. – А моя задача – обучить вас некоторым хитростям и приемам, с помощью которых вы сможете быстро обезоружить, обездвижить и связать любого противника – даже более сильного и крепкого.
- Да ладно, - из строя донесся чей-то насмешливый голос. – Хотел бы я посмотреть на какого-нибудь доходягу, который меня завалит!
- Кто сказал? – мгновенно отреагировал капитан и, скользнув недобрым взглядом по лицам курсантов, безошибочно определил излишне самоуверенного говоруна. – Курсант Гурьев, выйти из строя!
Молодой, крепкий и плечистый офицер выполнил команду, и Анохин, подойдя вплотную к курсанту, предложил:
- Представьте, что я немецкий парашютист. Вы столкнулись со мной нос к носу. Теперь попробуйте меня скрутить и обездвижить. Как видите, я по сравнению с вами как раз и есть тот самый задохлик. Ну, смелее, курсант!
Что произошло в следующие две-три секунды, курсанты даже не успели толком рассмотреть. Гурьев бросился на капитана, тот в ответ сделал всего пару неуловимых движений и… противник с разбитым в кровь носом оказался прижатым к земле, а инструктор, упираясь в его спину коленом, быстро и ловко связывал ремнем вывернутые назад руки. По шеренге курсантов пробежало несколько возгласов – одобрительно-уважительных в адрес капитана и насмешливых по отношению к потерпевшему более чем сокрушительное поражение Гурьеву.
- Отставить смешочки! Еще недоверчивые есть? – переводя дух и приводя форму в порядок, спросил капитан. Недоверчивых не нашлось. Анохин удовлетворенно кивнул и подытожил: - Значит, будем работать! Тема занятия: силовое задержание. И попрошу быть предельно собранными и внимательными – по сто раз объяснять и показывать не буду…
Раз за разом отрабатывая в паре с кем-либо из курсантов удары, захваты и уклоны, выбивая из рук противника ножи и пистолеты, сбивая напарника с ног и заламывая ему руки, Дергачев на деле убедился, что все его прежние знания-умения действительно годились разве что для рядовой уличной потасовки.
Примерно та же картина выяснилась и на стрельбище, когда после выполнения стандартного упражнения по стрельбе из штатного «ТТ» инструктор, красивый кавказец в звании майора, одобрительно поцокал языком, рассматривая в бинокль мишень Матвея, и сказал, обращаясь к ожидавшим своей очереди курсантам:
- Хорошо стреляет товарищ Дергачев, отлично стреляет! Но мы сейчас изменим условия на приближенные к боевым, да? Курсант, беги к мишени – повесь новую. Потом обратно – и так два раза, понял? Быстро беги, во весь дух беги – как будто за тобой овчарки несутся. Догонят – порвут! Понял, да? Тогда бегом марш!
Когда запыхавшийся, красный, как рак, Матвей возвращался от мишени во второй раз, майор Дадиани неожиданно рванулся к нему навстречу, дважды выстрелил Дергачеву под ноги, отчего Матвей резко притормозил и инстинктивно подпрыгнул на добрых полметра. Майор тут же сунул в руку курсанту пистолет и заорал:
- По мишени огонь! Быстро, курсант, быстро!!!
Дергачев навскидку выпустил оставшиеся в обойме патроны и, шумно дыша, вопросительно посмотрел на инструктора. Дадиани же как ни в чем не бывало уже вернулся на исходный рубеж, к своему столику, и, рассматривая в бинокль пулевые отметины в мишени, довольно кивал и кривил в улыбке тонкие губы.
- Что и требовалось доказать, да? Результат намного хуже. Плохой результат! – майор назидательно поднял вверх указательный палец и добавил: - Потому что! Стрельбище в тылу, солнышко, птички, да? А на передовой вас ждет реальное боестолкновение с хорошо обученными в школах абвера и СД матерыми мужиками, которых просто так на испуг не возьмешь. И я буду учить вас их валить – на раз-два. Будем стрелять на бегу, в падении, на звук, в темноте. И будем попадать, да? Обязательно будем! Это вам я, майор Дадиани, говорю!
Месяц, проведенный в школе, пролетел так быстро, что Матвей даже слегка оторопел от неожиданности, когда на очередном построении им объявили об окончании курса учебы. Анохин оказался прав: чемпионом по борьбе, стрельбе и прочим премудростям оперативной работы Дергачев не стал, но научился многому – довелось даже с парашютом три раза прыгнуть и из некоторых видов трофейного оружия пострелять. Причем второе ему понравилось, а после первого Матвей дал себе мысленный зарок: «Да больше ни в жизнь!» Но даже не новые навыки в стрельбе и силовом задержании оценил Матвей в первую очередь – главным, как считал теперь Дергачев, все же было умение правильно оценивать ситуацию, сохранять хладнокровие в самой сложной обстановке и применять на практике аналитические способности.
«Вот теперь на месте, в реальной боевой обстановке и посмотрим, есть ли у тебя эти самые способности, - лениво размышлял Матвей, стараясь не прикусить язык в тряском кузове полуторки, везущей его в сторону линии фронта, к новому месту службы. – Увидим, годишься ты в волкодавы, или можешь только связанных баранов резать…»